К шоу все привыкли. Привыкли к тому, что все, что рисуется, льется с экранов ТВ и городских площадок, все призвано нас развлекать. Духовная пища вынуждена подстраиваться под формат «хлеба и зрелищ», чтобы быть услышанной. И это у нее неплохо получается. Недавно один из столичных художников Дмитрий Булныгин продемонстрировал одну из таких работ в Кирове.
«Экзорцизм как шоу» — это четырехминутная видео-проекция на здание Театра на Спасской, повторяющаяся в течение часа. Сначала в темноте раздается ужасный демонический крик (как позже пояснит сам художник — это настоящий крик бесноватого человека). Из окон вылазит всевозможная нечисть: летающие мыши, черви. Затем невидимая сила начинает выкидывать телевизоры. В итоге все превращается в одного огромного червя, который находит возможность залезть обратно в окно. Круг замыкается — все повторяется заново. Борьба с масс-медиа, изгнание из них бесов оказываются неэффективными — экраны остаются все такими же «голубыми и идеологически подкованными».
Мы встречаемся с Дмитрием на следующий день после его «шоу». Он сидит в номере гостиницы прямо на полу, что-то вырезает из картона и задумывает очередной проект. Этот его образ не сразу вяжется с тем, что возникает при мысли о его почти мировой известности. Булныгин — видеохудожник, режиссер, организатор и директор международного фестиваля сверхкороткого фильма (Extra Short Film festival /ESFf). Его цифровые работы демонстрировались на коллективных выставках и международных биеннале в Тиране, Валенсии, Стамбуле, Берлине, Нью-Йорке, Париже, Хельсинках; на фестивалях короткого метра и медийных искусств в Гумбурге, Оберхаузене, Гааге. Кроме того, его проекты находятся в собраниях Государственной Третьяковской галереи, Венского музея прикладного искусства, Музея современного искусства в Хельсинки и др.
То, что вы показали вчера, предназначалось именно для нашего города?
— Нет, я бы так не сказал. Когда мне предложили сделать такую проекцию и я узнал, что это нужно для провинциального города, я решил, что это будет не какое-то красивое шоу, а некий месседж. На самом деле это могло быть придумано и в Ярославле, и в Твери. Но так сложились обстоятельства, что произошло это именно в Кирове. Здесь нашлись подвижники. А сама работа придумана именно для этого случая, потому что обычно я не повторяюсь.
Вы оценивали реакцию людей-зрителей?
— Никто со мной на эту тему не общался, возможно, кто-то был разочарован, потому что ожидал яркое шоу. Но выбрасывание телевизоров — это анти-шоу, отказ от шоу.
По-вашему, было разочарование, непонимание у части публики?
— Название работы представляет собой игру с понятиями. Экзорцизм – это не есть шоу. В христианской традиции – это изгнание бесов. Я лишь пользуюсь этим термином и в моей концепции бес — это масс-медиа. А слово «шоу» может по-разному пониматься. В современном русском языке оно трактуется как что-то праздничное, яркое. А на самом деле шоу – это демонстрация. А демонстрация естественно связана с неким публичным актом. То есть у нас проходит демонстративное изгнание бесов. Если в церковной практике это происходит в церкви, да еще и не во всех, а в очень малом их количестве, то у нас демонстративно. Я надеюсь, что зритель все понял, потому что все было очевидно. Это было утопическое представление анархиста о том, каким образом можно бороться с медиа.
В чем именно вы видите негатив от масс-медиа?
— Для меня в большей степени масс-медиа олицетворяет телевидение. Сегодня не существует независимого телевидения. А поскольку оно полностью зависимо, оно диктует идеологию правящего элемента. Соответственно, это не медиа для масс, а идеология для масс. Она, конечно, имеет право на существование, но в нашем случае телевидение – для многих единственное средство связи с внешним миром. И тогда получается, что у человека нет выбора.
Альтернативой может стать искусство?
— Что такое современное искусство? По-моему мнению, это создание новых смыслов, создание смыслов вообще, размышление о современной жизни, демонстрация визуальными средствами способов воздействия на жизнь. Главное, что это не украшение. К примеру, Киров, как и многие провинциальные города, не отягощен большим количеством институтов современного искусства, поэтому ждать от людей какой-то мгновенной реакции на мое шоу не приходится. Но мне больше нравится работать именно в России, для наших городов я всегда стараюсь делать что-то новое в отличие, к примеру, от других стран, куда я могу послать и старые работы.
А внутри нашей страны вы видите разницу между городами и их жителями? Готовите для каждого города что-то свое?
— На самом деле среднестатистический обыватель московский и кировский мало чем отличаются. Никакой принципиальной разницы нет. Особенность в том, что собрать толпу в Москве гораздо сложнее, чем в Кирове, потому что здесь мало событий. И толпа, как правило, приходит неподготовленная. Так и должно быть. Но это и не изощренное искусство, для которого нужны исключительно люди в теме, понимающие. Это активистская работа по высказыванию своей позиции средствами паблик-арта.
Еще одно знакомство провинции с современным искусством состоялось. Новой работе не аплодировали стоя, не было жажды общения с ее создателем и даже можно сказать, далеко не все испытали положительные эмоции, но очередной шаг к победе над консервативным сознанием сделан. Конечно, пока получается все тот же замкнутый круг, но уже гораздо приятнее осознавать, что где-то он все же пытается разомкнуться.
Александра Васильева
